В начале июля мне позвонил Хаджи-Мурат Сабанчиев и попросил написать статью, как ответ на статью Емельяной «Антисоветский газават», опубликованную в «Независимой газете» 28 июня 2001 года. Он передал мне ксерокопию статьи, которую ему дал Суфьян Беппаев с просьбой написать ответ. Хаджи-Мурат отвечал на статью в целом, а я только в той части, где говорилось о бандитах и балкарцах. Я подготовил вот эту статью.
Жаль, что в начале третьего тысячелетия средства массовой информации разжигают межнациональную вражду, создавая образ внутреннего врага. Чаще всего в качестве таковых выставляются репрессированные народы. Слушая Елену Масюк или читая “уроки” Надежды Емельяновой кажется, что не было ни реабилитации и ни извинений президента перед этими народами. Но таких “учителей” много. Они агрессивны и разнузданы.
Самый успешный антисоветский газават был проведен в последнем десятилетии, и это назвали по другому, но во всем продолжают обвинять один из малочисленных народов.
На 8 марта 1944 года балкарцев было (с учетом погибших в 1942 г.) около 44,5 тысяч человек (1/8 часть населения КБАССР), из них: 428 погибло в республике либо незадолго до оккупации, либо во время нее; 5223 находилось в рядах РККА, из которых 3766 погибнет на фронте; 682 находилось под арестом, из них 320 умрут в лагерях; 93 скроются в горах. До выселения основная часть балкарцев компактно проживала в четырех районах, это: Эльбрусский, Чегемский, Черекский и Хуламо-Безенгиевский. Во время войны административной единицы с названием Балкария не было, но это название довольно часто использовали в документов военного времени в двух смыслах: либо для обозначения основных мест проживания балкарцев, либо для обозначения Черекского ущелья, которое так называлось раньше.
В начале 1942 года вне мобилизационного плана была сформирована 115-я кавалерийская дивизия из жителей республики в составе около 3000 сабель. В мае ее направили на фронт в район Ростова.
Примерно в то же время впервые в республике заговорили о дезертирах. Они были без оружия. Балкарцы, абсолютное большинство которых не призывалось ранее на срочную службу, различными путями попадали в дезертиры. Многие из них в возрасте, без знания русского языка и, не имея минимальных армейских навыков, столкнулись с суровыми буднями большой войны и дрогнули - кто под действием обстоятельств, а кто угнетенный страхом. В июле была проведена успешная компания по их легализации. После фильтрации одних отправили на фронт, а других - в тюрьму.
А тем временем немцы вели наступление на Кавказ. 115-я кавдивизия в составе ударной группы была брошена против немецких танков. Части входившие в группу, штаб которой был уничтожен, потеряв управление, вели бои с превосходящими силами противника.
Немцы прорвали фронт и быстро стали продвигаться на юг. 9 августа они взяли Пятигорск и в Нальчике началась паника. Через два месяца про эти дни ответственный организатор ЦК ВКП(б) скажет, что “на территории временно оккупированном врагом осталось много коммунистов и комсомольцев, в руки немцев попало свыше 250 тысяч голов общественного скота и других материальных ресурсов, ... что в руководстве республики и города Нальчика, по сути дела, оставалось три руководящих товарища... Остальные руководящие работники республики и города Нальчика были эвакуированы... что всякая общественно массовая работа в республике и городе была прекращена, до четырех дней не издавались газеты, было прекращено радиовещание и т. д.
В результате этих допущенных ошибок в республике имело место большая дезорганизация, паника и мародерство, а особенно в г. Нальчике, где антисоветский элемент, организовав вокруг себя часть отсталого населения города и мародеров из 9-й отступающей армии, на много тысяч рублей разграбила государственного добра”.
Тогда же выпустили: из тюрьмы Нальчика всех, в том числе и дезертиров; несколько тысяч заключенных из Тырныауза, где находился вольфрамомолибденовый комбинат НКВД СССР.
Как будущих партизан вооружат много людей, но позже таковыми признают около 120 человек.
В августе пролилась кровь и в балкарских районах: 18-20-го в Черекском убили дезертира, 20-го в Чегемском будущие партизаны расстреляли своего товарища, в ночь с 27 на 28 в Хуламо-Безенгиевском кто-то застрелил постового. Начал действовать принцип “домино” – одно преступление порождало другое. Вскоре в Черекском ущелье отряд НКВД застрелил двух мирных жителей и обвинил во всем бандитов. Это событие вызвало общественный резонанс в районе.
Всех, кто скрывался, в то время называли бандитами. Под бандой советское уголовное право понимало преступное сообщество, объединяющее двух или более человек, организовавшихся для совершения ряда преступлений (убийств, грабежей, насилий). Для признания состава бандитизма требовалось наличие вооруженности хотя бы одного из участников банды. Наказание для бандитов определялось сроком не ниже 3 лет с конфискацией всего или части имущества, с повышением при особо отягчающих обстоятельствах вплоть до высшей меры наказания – расстрела.
НКВД СССР свое определение бандитизму даст в начале 1944 года. К бандитам причисляли только ту вооруженную группу, за которой числилось бандпроявление. Сколько было на территории КБАССР бандитов и дезертиров до оккупации, не знал никто. Учет начали вести только с 1943 года. Всякий, кто называет численность бандитов на территории КБАССР в 1942 году, берет грех на душу и вводит в заблуждение своих читателей и слушателей.
Всерьез о бандитах заговорили осенью. 13 октября 1942 года состоялось заседание бюро обкома, где рассматривался вопрос “О мероприятиях по усилению борьбы с бандитизмом”. Вскоре состоялся IX пленума обкома партии. Один пункт его постановления посвящен нелегальным элементам. 19 октября состоялось очередное заседание бюро обкома партии, на котором постановили “в помощь Черекскому, Хуламо-Безенгиевскому, Чегемскому и Эльбрусскому райкомам для усиления политической работы среди населения послать бригады” в составе опытных и ответственных работников центрального аппарата.
25 октября немцы повели наступления на Нальчик. В течение нескольких дней они уже занимали всю равнинную часть КБАССР. 37-я армия, которой подчинили 11-ю дивизию НКВД, была расчленена и, неся большие потери, отступала в горы.
В район с. Бабугент вышла 2-я гвардейская стрелковая дивизия под командованием генерал-майора Захарова. Она блокировала входы в Черекское и Хуламо-Безенгиевское ущелья, тем самым, удерживая коридор для отступления частей из района Нальчика. В журнале боевых действий дивизии не зафиксировано ни одно нападение бандитов на ее подразделения. Но это не помешало начальнику боевого участка Захарову уже 1 ноября издать приказ, который резко обострил ситуацию в районе. Считая, что дезертиры Черекского района “превратились в уголовных бандитов и с оружием выступают против Рабоче-Крестьянской Красной Армии, убивая командиров, политработников и бойцов” он приказал “в целях ликвидации вооруженных банд, начальнику райотдела НКВД и органам местной власти взять заложников из числа семей дезертиров и бандитов с условием, что если их члены семей, находящиеся в бандах, ведущих вооруженную борьбу против РККА в течение двух дней не сдадутся добровольно и не сдадут оружие, заложники будут расстреляны, а остальные члены семей репрессированы”.
К тому времени в составе 37-й армии оставались три стрелковые дивизии – 2-я гвардейская, 11-я ВВ НКВД и 295-я. Ниже приведены ее наличные силы и средства по состоянию на 4 ноября (в скобках – потери, понесенные теми же дивизиями в боях с 25 октября по 4 ноября). Люди – 4824 (8559), винтовки – 1920 (3536), пулеметы ручные – 28 (86), пулеметы станковые – 10 (47); орудия: 45 мм – 3 (13), 76 мм – 0 (23), 122 мм – 3 (13); ППШ – 599 (43), ПТР – 80 (210); минометы: 50 мм – 11 (29), 82 мм – 42 (72), 20 мм – 10 (10), автомобили грузовые – (21).
В местности Инцыты, в эти дни, видимо, произошел какой-то конфликт между солдатами и бандитами, который позже выдавался как разоружение воинской части и прочее. В оперативных документах армии и 2-й гвардейской стрелковой дивизии, занимавшей в те дни местность Инцыты и прилегающие территории, этот инцидент не зафиксирован. Позже арестованные бандиты признавались, что задержали там подводу с солдатами и командирами и кое-кого передали немцам. При этом число задержанных менялось от 5 до 20. Но в некоторых отчетах и выступлениях все выражалось так туманно, что это подразделение вырастало до размеров полка.
Можно понять озлобленность отступающего генерала Захарова, но его действия многих загоняли в такой тупик, откуда их уже никто не мог бы вытащить.
В начале ноября подразделения армии, в том числе и раненые, сосредоточились в Черекском ущелье. С 5 по 15 ноября там же находился штаб 37-й армии и руководство республики. Отрезанные от тыла войска питалась за счет района. Они получали скот в неограниченном количестве.
В ущелье развернули госпиталь. Около 230 раненых ушло через перевал в Грузию, а остальных переправили в район с. Ташлы-Тала. Никто никого не трогал. К середине ноября вся республика за исключением этого села и Черекского ущелья была оккупирована.
К 21 ноября в ущелье остался небольшой гарнизон, одна испорченная зенитная пушка и несколько машин без горючего. В этот день произошло то, что предопределило все последующие события. К тому времени часть дезертиров уже имело оружие. Началась перестрелка между ними и солдатами.
Остановить местных вызвался председатель райисполкома Мухадин Мечукаев, но его, видимо, задержали. Как бы там не было, с этого дня его причислили к бандитам. Он ни какую бандгруппу не возглавлял, но оружие, как у члена будущего партизанского отряда, у него должно было быть. После установления советской власти Мечукаев сдался и сгинул в тюрьме, но, тем не менее, в течение 60 лет его продолжают считать руководителем бандгруппы. А все его беды начались с того момента, как он, будучи чиновником со стажем, потребовал от командования армии расписок на получаемый от района скот. За это его вначале арестовали, а затем выпустили. Но ему не везло.
Перестрелка прекратилась без потерь для сторон, если не считать двух раненых детей из зевак, но сгорело здание райисполкома. Командование 37-й армии на этот инцидент отреагировало сразу. Вероятно, свое решение Военный Совет армии принял 22 ноября, а затем кто-то из его членов дал устное распоряжение командиру 11-й дивизии подполковнику Шикину, который подписал боевое распоряжение № 0020 с предписанием “ликвидировать бандгруппу, находящуюся в селении В. Балкария.
Принять самые решительные меры по ликвидации бандгруппы. В случае необходимости применять по отношению бандитов и их пособников самые решительные меры вплоть до расстрела на месте, сжигания их построек и имущества”.
Командование армии было своевременно извещено о приказе Шикина. Он позже издаст еще несколько приказов по проведению этой операции, но они мало чем будут отличаться от первого.
События развивались быстро, втягивая в конфликт новых участников. 24 ноября в Черекское ущелье прибыл сводный отряд 11-й стрелковой дивизии внутренних войск НКВД капитана Федора Накина. По дороге он задержал и расстрелял 5 мирных жителей, а в ущелье было задержано еще 5 человек. Их ночью расстреляют, а затем гарнизон под командой Ляшко и отряд Накина оставят ущелье.
Еще не зная об этом, Шикин издаст боевое распоряжение № 0024, адресованное капитану Ляшко, которое своей жестокостью значительно отличалось от предыдущего. Комдив требовал “повести самую решительную, беспощадную борьбу с бандитизмом и их пособниками, уничтожать бандитов и их пособников на месте, сжигать полностью постройки и их имущество, уничтожать все, что может возродить почву для бандитизма. Ни в коем случае не проявлять жалости даже косвенным пособникам...
Если Вам представляется возможность захватить заложников (родственников бандитов), то доставляйте их на Фанерный завод, а если нужно - уничтожайте на месте, широко объявив об этом населению”.
Однако все это пришлось выполнять капитану Накину, который 26 ноября был выслан обратно с отрядом численностью 150 человек с задачей ликвидировать банду и восстановить порядок в ущелье.
Из дивизии доложили в штаб армии, что в районе оперирует банда численностью до 300 человек и что по предварительным данным 22-25 ноября “в борьбе с бандитизмом имеются потери: убито - 5, ранено - 4, лошадей убито - 5, утеряно автоматов - 2, винтовок - 2. Уничтожено бандитов - 30 чел., расстреляно - 12 чел.“.
Что касается убитых бандитов, то это был чистый вымысел.
Не касаясь подробностей, скажем, что Накин успешно справился с поставленной задачей. Не встречая сопротивления, он в течение недели расстреливал мирных жителей без разбора, и сжигал все, что горело. Накин доносил Шикину, что “что за период с 27.11.42 по 30.11.42 г. уничтожено пять населенных пунктов - В. Балкария, Сауты, Кунюм, В. Чегет и Глашево, из них три первых сожжено. Уничтожено до 1500 человек. По показаниям заложников уничтожено 90 человек бандитов, 400 человек (мужчин) могущих носить оружие, а остальные женщины и дети... Имею потери: 14 раненных и 3 убитых. Прошу выслать людей для выгона скота”.
Боевым распоряжением № 0027 Накину приказали “детей и женщин не трогать”. На это капитан отреагировал так: “Заложников беру, действую беспощадно, население все уничтожаю, а постройки жгу. При получении второго приказа тактику уничтожения изменил”.
После всего этого Накин еще возмущался тем, что все население ущелья восстало. Жители ущелья превратились ни в повстанцев, а в беженцев.
Штаб армии отреагировал на все это только 3 декабря приказом № 0169 . Командующий требовал:
“Проверить истинное положение об убитых пособниках бандитов.
Цифра 1500 чел. слишком большая, вероятно есть напрасные жертвы.
Результаты проверки особым донесением передайте в штарм.
Командиру отряда капитану Накину дать исчерпывающие и точные указания, в которых особо обратить его внимание на то, что уничтожению подлежат только враги Красной Армии, но ни в коем случае не местное население ничего общего не имеющее с бандой”.
4 декабря началась развязка. Жители селения Мухол, не дожидаясь приказа Козлова, пошли к немцам и выпросили у них, с большим трудом, около двух десятков винтовок и рано утром внезапно напали на отряд Бондарева, который пришел в их село ночью из Бабугента и не имел ни какого отношения к расстрелам и поджогам в ущелье. В перестрелке погиб командир и еще 6 бойцов, 8 человек получили ранения. Повстанцы потеряли троих.
Ночью отряды Бондарева и Накина покинули ущелье. Утром повстанцы задержали и расстреляли 5 партизан балкарской национальности как пособников Накина. Еще раньше в Чегемском ущелье был убит, видимо, балкарцами один партизан. Больше никто из этой категории от рук балкарцев не пострадал.
Факты стали искажать сразу. Из политдонесения № 0124 политотдела армии: “К 4.12.42 г. операция по освобождению Верхней и Средней Балкарии от банд подходила к концу. Но в это время отряд капитана Бондарева оставила Бабугент. Воспользовавшись этим, бандиты объединились с немцами и общими силами до 400 человек, с минометами и пулеметами, начали боевые действия против отряда Накина. После этого отряд отошел за перевал и свою боевую деятельность по ликвидации банд в Ср. Балкарии закончил” .
На отряд Бондарева напали местные жители, и ни одного немца там с ними не было.
Было установлено, что в течение недели расстреляли до 400 мирных жителей и сожгли около 500 домов, но все это приписали немцам и бандитам.
Слух о событиях в Черекском ущелье, где проживало 8 тысяч жителей, дошел до всех балкарских селений. Когда вновь вернулась Красная Армия, то, боясь повторения расстрелов, почти все мужское население скрылась в горах и автоматически оказалась в разряде бандитов.
С января 1943 года по апрель 1947 года на территории республики было зафиксировано 50 групп бандитов в составе 1170 человек, из них 763 балкарца. В 1943 - 1944 годах на территорию республики было выброшено 13 групп парашютистов противника. Все они были ликвидированы. При этом было убито 145 бандитов и парашютистов, а потери противоположной стороны составили 57 человек, из них убитыми 40, ранеными 17.
Каждый пятый причисленный к бандитам состоял в партии или комсомоле, а каждый двадцатый - занимал достаточно высокое положение в партийно-хозяйственной структуре района.
Всего бандитов, дезертиров и нелегалов насчитывалось 1627 человек, а с парашютистами – около 1700. У них изъяли 1257 стволов оружия.
Еще раз хочу повторить, что это данные, которые были зафиксированы после освобождения КБАССР от немцев. Данные за 1942 год каждый придумывал сам в зависимости от конъюнктуры и должности.
Что касается объединения Карачая и Балкарии, то в этом не было ничего преступного, ибо это один народ. Мало ли перекраивали и перекраивают административные карты страны. Белоэмигранты Шакманов-Шапошников и Келеметов могли делать все то, что им заблагорассудится, но народ к этому отношения не имел, а главное – не должен был отвечать за их действия. Но все вышло иначе. Его обвинили во всех мыслимых грехах и выслали. Идею выселения народов Северного Кавказа открыто обсуждали в печати еще при царе.
Хочется верить в то, что у нас всех хватит ума сойти со скользкой и узкой тропы национализма, ведущего к расизму.
Б. Темукуев
г. Нальчик, 11.07.2001 г.
Статью так нигде не опубликуют.